Неизвестно сколько продолжалась бы эта игра в гляделки между Грубером, и стоящей всего в десятке метров от него твари, если бы нервничающая кошка не решила посмотреть на то, что вообще происходит за пределами ее хоть и ненадежного, но убежища. Она вытянулась и высунула мордочку из расстегнутого воротника комка Грубера. Желтоватые глаза уставились на рубера, кошка мявкнула и поспешила спрятаться, но этого секундного появления оказалось достаточным, чтобы рубер потерял только-только появившуюся способность думать. Он рванул вперед с такой скоростью, что Грубер едва успел отреагировать. Руберу оставалось только как следует замахнуться своей саблеподобой клешней, чтобы располовинить стоящего перед ним человека вместе со спрятавшейся у него на груди кошкой, как с абсолютно чистого неба, на котором не было видно ни облачка, ударила молния, попав прямо в уродливую голову. Рубера затрясло, по его телу пробегали электрические разряды, отражающиеся в воде, в которой он стоял. При всем при этом рубер не издавал ни звука, и не мог даже попытаться дотянуться до своего обидчика — его конечности свело судорогой, и они только беспорядочно сокращались под закоротившим на воде разрядом. Резко запахло паленой плотью, а сунувшийся было в тупик кусач постарался убраться из этого небезопасного места.

— Вот и думай после этого, что у их мозгов нет, — пробормотал все еще сидящий за рулем Снегирь, дожидаясь того момента, когда туша рубера наконец упадет, и он не будет думать над тем, шандарахнет его молнией или нет, вместо того, чтобы помогать Груберу, который, судя по всему вот-вот должен будет отключиться.

Последние всполохи проходящих через тело рубера ахулиарда ватт стали затухать и появляться все реже и реже, пока не исчезли совсем, и тварь, которой только эти ватты позволяли оставаться в вертикальном положении, рухнула навзничь, едва не придавив собой успевшего на последнем издыхании отскочить в сторону Грубера. Снегирь словно ждал этой команды. Он вылетел из машины, и подхватил пытающееся осесть тело друга подмышками.

— Тебе нельзя падать, — проговорил Снегирь, подтаскивая его к машине, и помогая залезть в кабину.

— Почему это? — вяло спросил Грубер, у которого язык еле ворочался во рту, как бывало всегда, после применения им его такого мощного, но так сильно влияющего на него самого дара.

— Потому что ты упадешь обязательно мордой вниз и раздавишь кошку, которая, похоже, совершенно не собирается вылезать из-под твоей куртки.

— Она теплая и шелковая, — Грубер прислушался к своим ощущениям. — Только щекочется сильно, когда башкой крутит и усами кожу задевает. Ты бы рубера разделал, что ли. Эта тварина матерая — в нем много чего вкусного может оказаться.

— А я по-твоему, что собираюсь делать? — Снегирь достал свой нож, и бутылку с водой, чтобы помыть добычу, если уж она совсем в неприглядном виде окажется. — Нам очень повезло, что туша упала мордой вперед. Даже не знаю, хватило бы у меня сил его ворочать.

С этими словами он выпрыгнул из кабины и поспешил к мертвому руберу.

В споровом мешке на затылке твари действительно оказалось много вкусного и безусловно невероятно полезного. Одних споранов Снегирь насчитал семьдесят восемь штук. Также ему удалось извлечь пятнадцать горошин, а выскребая почти полностью сформировавшийся янтарь, который он помещал в отдельную небольшую банку, Снегирь наткнулся на жемчужину.

— Ух, ты, — он взял ее двумя пальцами и поднял, чтобы посмотреть на свет. Жемчужина была красная, но от этого она не переставала быть невероятно ценной. — Это мы действительно удачно зашли. Только Груберу не надо показывать, а то сожрет еще ненароком, есть у него такой бзик — жемчуг жрать. — Посмеиваясь, Снегирь поднялся с колен и посмотрел на тело. Только тут до него дошло, что упавший рубер перегородил собой единственный выезд из этого тупика. — И что же нам сейчас делать? — Снегирь почесал висок, задумавшись. Нужно было каким-то невероятным образом убрать тушу с дороги, но как это сделать?

Решение пришло как обычно неожиданно, словно кто-то лампочку включил. Заскочив в кабину, покосился на дремавшего Грубера, а может быть и не дремавшего, а пребывающего в отключке, Снегирь бросил трофеи на сиденье, чтобы не потерять, и побежал к кузову. Найдя трос, он обвязал лапы рубера, другой конец прикрепил к грузовику и снова прыгнул за руль, начиная рывками, направляя машину в разные стороны, пытаться с помощью мощи зилка оттащить тело в сторону, как можно ближе к стене, стоящего здесь длинного пятиэтажного дома. Ему пришлось несколько раз повторять маневр, чтобы отодвинуть тушу настолько, чтобы освободить проезд настолько, чтобы через него смог спокойно проехать грузовик.

Пока он делал все, чтобы их грузовик смог убраться из этого тупика и увезти их отсюда, кошка успокоилась, вылезла из-за пазухи Грубера и принялась обследовать кабину, не предпринимая, впрочем, попыток выбраться на улицу. Снегирь покосился на нее и только хмыкнул, вспоминая, что кошкам всегда приписывали особые мистические свойства, и Стикс в этом плане исключением не являлся. Вроде бы кошки никогда не перерождались, но Снегирь не был на сто процентов уверен в этом утверждение. Сам он пока встречал их крайне редко, наверное, потому что их сразу же сжирали, а те, которых он вдел, кому-то принадлежали и находились под защитой хозяев, которые поили их живчиком, вот об этой особенности домашних любимцев Улья Снегирь точно знал. Ну а то, что маленькую кошку любой измененный предпочтет любой другой добыче — в этом Снегирь убедился сегодня на личном, так сказать, опыте. Наконец кошка перестала лазить по кабине и уселась Груберу на грудь, не мигая глядя на Снегиря. Грубер попытался отмахнуться от нее, пробормотав во сне нечто малопонятное, но его телодвижения на кошку не повлияли вообще никак, она как сидела, так и продолжила сидеть на выбранном ею месте.

— Не смотри на меня так, а то я начну дергаться, — Снегирь проговорил это негромко, но мог поклясться, что именно в ответ на эту фразу кошка фыркнула и отвернулась от него, начав умываться и всячески приводить пушистую шубку в порядок. — Почему у меня складывается чувство, что ты все понимаешь? — кошка ему не ответила, продолжая вылизывать длинную шерстку.

Снегирь только покачал головой и выскочил из машины, чтобы отвязать веревку и закинуть ее в кузов, коль скоро путь был свободен. В этом тупике он чувствовал себя в относительной безопасности, потому что туша рубера отпугивала более мелкую шушеру, а элитник вроде бы пока не показывался. Конечно же очень скоро все медляки этого кластера осмелеют настолько, что от рубера останутся только кости да защитные пластины, но пока можно было без особой боязни совершать все необходимые для того, чтобы выбраться отсюда, манипуляции.

Критически посмотрев на рубера, точнее на его местоположение, Снегирь залез в кабину, и тут его взгляд наткнулся на холщовой мешочек, в который он ссыпал почти все, что удалось добыть из спорового мешка валяющейся у стены твари. Мешочек оказался развязан, а рядом с ним сидела кошка, и, быстро работая челюстями, что-то старательно пережевывала.

— Ах ты, дрянь пушистая! — Снегирь схватил мешочек и принялся перебирать его содержимое: спораны, горох, все вроде на месте, жемчужина… Снегирь медленно посмотрел на кошку, которая уже ничего не жевала, а спокойно сидела и смотрела на него не отрываясь. — Да ты понимаешь, что твоей шкурки не хватит, чтобы компенсировать то, что ты сейчас сожрала? Д я тебя сейчас просто убью!

— Ты чего разоряешься? — Грубер сел ровнее и протер заспанное лицо обеими руками.

— Твоя кошка жемчужину только что сожрала!

— Это не моя кошка, — механически поправил его Грубер, но тут же сел прямо и уставился на Снегиря. — Что она только что сделала?

— Жемчуг сожрала!

— Охренеть, — Грубер снова протер лицо и протянул руку к своей фляжке с живчиком, сазу же сделав пару глотков. — И зачем ты это сделала?

— Мяу, — и кошка снова принялась умываться.