— И сколько же вас таких убогих еще разбрелось по местным кластерам? — Грубер тянул время в надежде, что им подвернется случай воспользоваться тем оружием, которое они благодаря случаю же сумели захватить.

— Да какая тебе разница, малыш? — снисходительно ответил главный. — Ты же не думаешь, что можешь встретиться с кем-то из них?

— Да что ты с ними лясы точишь, Лом? — крикнул тот, который держал сейчас на мушке Снегиря. — Кончаем их, да и все дела. Элите по хрену кого жрать: живых или дохлых, у нас в любом случае время появиться, чтобы свалить, пока он будет этих переваривать.

Снегирь вздрогнул, услышав этот возглас, и покрепче перехватил автомат, уверенно направив его на кричавшего, собираясь прихватить с собой хотя бы парочку этих отморозков, в том случае, если их сейчас начнут убивать. Грубер же думал о том, как удачно на самом деле получилось с этим столкновением, которое дало им хоть призрачный, но шанс побороться, потому что никто не ожидал от них такой прыти, чувствуя себя в полной безопасности на этом складе. Ну что же, ждали красивое избиение потенциального куска мяса — получите и распишитесь, Грубер с трудом сдержал злорадную усмешку, сожалея только о том, что ружье ему досталось всего лишь пятизарядное.

Стоящие на улице перед входом на склад люди замерли. Окружающее их напряжение напоминало в этот момент натянутые струны — тронь и они зазвенят. Внезапно в наступившей тишине прозвучал резкий звук падающей на бетонный пол массивной железяки, которую уронил кто-то из криворуких грузчиков. Громкий посторонний звук ворвался в мозг, заставляя напряженные мышцы судорожно сократиться. Держащий на прицеле Снегиря молодой еще парень не выдержал.

— А-а-а, сдохни, сука! — заорал он и первым выжал спусковой крючок.

Снегирь почувствовал, как что-то ударило его в плечо. Сначала он даже не сразу понял, что это была пуля, выпущенная из пистолета-пулемета, которым был вооружен парень. От удара он слегка отшатнулся, и его рука рефлекторно дернулась вверх, а затем в сторону, а палец в это время надавил на спуск. Звук автоматной очереди потонул в звуке открывшейся пальбы. Снегирь почувствовал еще один удар на этот раз в грудь, а затем еще один в бедро. Только после этого пришла боль. Застонав, он повалился на землю, увлекая за собой Грубера, которому досталось четыре пули, к счастью не задевшие ни один из жизненно важных органов.

Грубер в тот момент, когда началась стрельба, уже балансировал на грани потери сознания, все-таки он ударился при падении после удара сильнее, чем ему казалось вначале. Как ни странно, но ранения его слегка взбодрили, и он сумел выстрелить, выпустив все пять зарядов в того, кого он принял за главного. После этого Грубер позволил себе завалиться вместе с падающим Снегирем и, наконец, ненадолго отрубиться. Очередь, выпущенная Снегирем, очень удачно прошлась по трем вооруженным мужикам и задела четвертого, который в данный момент судорожно пытался вытащить из рюкзака Грубера его автомат. Грубер, несмотря на то, что целился только по одной мишени, умудрился вывести из строя двоих. Но оставались еще три мужчины, которые были на складе и которые выскочили на улицу, как только звуки пальбы стихли.

— Твари, — прошипел тот, который столкнулся с Грубером на входе и обеспечил ему легкое сотрясение. Он с ненавистью посмотрел на лежащих и истекающих кровью рейдеров и не спеша направился к ним, на ходу подхватывая автомат, выпавший из рук главного. Снегирь смотрел за его приближением с земли, сквозь легкую дымку, застилающую ему глаза, и понимал, что это все — это конец, потому что он ничего не сможет сделать, чтобы как-то остановить этого типа, который шел к ним с твердым намерением добить. К тому же он не был полностью уверен в том, что все те, в которых он попал, отдали местному богу свои душонки, вполне может быть, что он их просто ранил.

Внезапно мужик, уже вскинувший автомат замер и начал заваливаться на землю, а на его переносице, прямо между глаз появилась небольшая, очень аккуратная на первый взгляд дырочка, из которой тонкой струйкой потекла кровь. При этом звуков выстрела Снегирь вроде бы не слышал, но не дал бы стопроцентную гарантию на то, что выстрела все-таки не было.

Раздался еле различимый хлопок, затем еще один, и громкий вскрик, который оборвался так же внезапно, как и возник. Снегирь недоуменно попытался приподнять голову, чтобы понять, кто же им помог, но от этого вроде бы простого движения голова резко закружилась, и он все-таки потерял сознание, так и не разглядев их спасителя.

Глава 20

— Ты не правильно держишь зажим, дай сюда, — Снегирь услышал раздраженный голос Грубера как сквозь плотное покрывало, которое накрыло его с головой.

— Ты на ногах не стоишь, куда ты лезешь? Хочешь покалечить не просто лучшего друга, а своего единственного друга? — ответил Груберу незнакомый женский голос с легкой хрипотцой, словно у его обладательницы побаливало горло. Снегирю очень захотелось подняться, чтобы выяснить, что происходит, и кто это сейчас с его другом неправильно держит какой-то там зажим, но тут его бедро словно полоснули ножом, и он не выдержал и застонал от накатившей на него боли.

— Я стою на ногах, а выгляжу не очень, скорее всего именно из-за того, что кто-то приложил свои кривоватые ручонки к извлечению из моего организма неучтенного железа, — на этот раз в голосе Грубера звучало напряжение. — Черт, она почти бедренную артерию задела, — пробормотал он, и давящая боль в бедре усилилась. Снегирь сжал зубы и почувствовал, как по его щеке пробежала слезинка. Он снова застонал и тут же почувствовал, как до его мокрого, горячего лба дотронулась чья-то прохладная рука.

— Он весь горит, — женский голос не излучал сочувствия, просто констатировал факт, и Снегирю даже стало слегка обидно за такое равнодушие к своей персоне.

— Не маячь, лучше спека намешай, — голос Грубера прозвучал гораздо отчетливее, словно он слегка наклонился. — Держись, дружище, сейчас тебе станет легче, если кто-то пошевелит своей задницей, — последние слова снова звучали приглушенно, Грубер явно отвернулся от него, чтобы их произнести.

— А что ты тут раскомандовался…

— Бегом! — рявкнул Грубер и по наступившей тишине, Снегирь пришел к выводу, что девица ушла выполнять приказ. Сам Снегирь не являлся поклонником спека, но терпеть боль, которая с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее, также не вызывало ни малейшей охоты, поэтому именно сейчас он готов был выпить что угодно. — Потерпи, ладно, я нащупал пулю, и сейчас осторожно ее вытащу, а зашиваться будем, когда эта кукла обезболивающее притащит, — пробормотал Грубер, и Снегирь едва не взвыл, когда бедро словно взорвалось вроде бы затихающей уже болью. — Тише-тише, уже все, самое стремное позади, — и Снегирь с удивлением осознал, что Грубер прав, и терзающая его боль стала как бы поменьше. Раздался приглушенный металлический звук, а затем давление на бедро несколько усилилось. — Ну, наконец-то, выпои ему где-то треть.

— Без тебя знаю, — огрызнулась женщина, и Снегирь почувствовал, как его голову приподняли, а к губам прислонился край стакана или чего-то очень на стакан похожего. Он сделал пару глотков, и стакан от его рта убрали. Снегирь едва не потянулся за ним, но тут почувствовал, что боль больше не чувствуется, а сознание куда-то уплывает.

— Ты че-го е-м-у под-ме-ша-ла? — Грубер задал вопрос, смешно растягивая слова. Снегирь глупо хихикнул и перестал слышать голоса, погрузившись в странное наркотическое полузабытье.

Следующее его пробуждение было гораздо приятнее первого. Во всяком случае терзающей его боли практически не ощущалось. Нет, Снегирь чувствовал ее отголоски в груди, и в бедре, но понимал также и то, что при большой необходимости он вполне сможет встать и пойти туда, куда понадобиться и даже не будет сильно задерживать своих спутников, если уж на то пошло.

— Всегда удивлялась поразительным возможностям человеческого организма в условиях этого негостеприимного мира, — хрипловатый женский голос раздался совсем близко, и Снегирь, дернувшись от неожиданности, резко сел и открыл глаза, чтобы разглядеть, наконец, обладательницу этого волнующего голоса. Сам он лежал на диване, стоящем на втором складе, это он определил сразу же, как только оглядел мельком окружающую обстановку. На диване, напротив спал Грубер, закинув руку за голову. Он был обнажен до пояса, но его грудь была практически полностью скрыта под бинтами. — Он меня раскритиковал, сказал, что не нужно было так много бинтов наматывать. — Женщина сказала это немного капризным тоном. — Но я привыкла к тому, что он всегда меня критикует.