— Из чего сделаны эти трубки, что рубер не может их порвать? — Снегирь начал по кругу отходить этот впечатляющий монумент.

— Понятия не имею, но в моей версии мультиверсума, такие материалы, если и есть, то они точно не используются для труб в больницах. По ним явно что-то подают, какой-то газ, что ли, — Грубер смотрел на рубера, отмечая, что тот следит за ним, пытаясь поворачивать голову вслед за его движениями. Делать ему подобные действия было проблематично: шеи как таковой у рубера не было, да и эти странные жгуты держали крепко.

— Что это за еб… хрень?! — Грубер резко развернулся, а рубер забился в своих путах и утробно заурчал. В комнату все-таки вошел один из пассажиров, которых рейдеры захватили с собой. Грубер понятия не имел, кто этот маленький, лысый и отчаянно потеющий индивид, одетый не в медицинскую робу, а в костюм, которые носят с незапамятных времен мелкие клерки. — Что это?!

— Ты зачем сюда вошел, огузок? — зло прошипел Грубер, делая шаг назад, когда Рубер особенно сильно дернулся, так что рейдерам показалось, что даже эти оказавшиеся сверхпрочными трубки не выдержат такого давления и тварь вырвется на свободу.

— Я хочу выйти отсюда! Это все неправда, то что вы говорили, это просто не может быть правдой! Выпустите меня отсюда!

— Да тебя никто не держит, вали, только не ори, кретин, — по какой-то причине рубер реагировал на этого новичка гораздо сильнее, чем на рейдеров. Он бился в путающих его узах практически не переставая, и Грубер уже не казалось, он абсолютно точно видел, что кое-где трубки не рвутся, нет, но поддаются мощным рывкам и прогибаются, давая твари больше свободы движений.

— Сан Саныч, ты чего, вернись сюда, они знают, что делают, а ты им только мешаешь, — раздался и дверей громкий полушепот. — Ты же все равно… Ох, ни хрена себе, тварюка, — послышался звук захлопнувшейся двери, тот, кто только что звал обратно Сан Саныча, увидел рубера и предпочел скрыться от греха подальше. А вот у Саныча нервы, напряженные до предела, сдали окончательно, когда он услышал этот звук. Словно дверь захлопнули не в коридор, выходящий из этого страшного помещения, посреди которого бесновалась запутавшаяся тварь, а из его жизни, как минимум.

Взвизгнув и взмахнув руками совершенно по бабьи, Саныч, выпучив глаза, понесся к выходу. Единственный проход находился на том месте, где стоял сейчас Грубер, старающийся держаться от рубера подальше, и не решающийся выстрелить, потому что сейчас, когда измененный так сильно дергался, попасть в его споровый мешок, даже с такого расстояния представлялось проблематичным, а не попасть, значило еще больше разозлить тварь, которая и так уже продвинулась примерно на полметра от того места, где ее впервые увидели рейдеры.

Грубер сплюнул, когда увидел, что прямо на него несется этот псих с выпученными глазами, и отпрыгнул в ту сторону, откуда начал свой неспешный обход рубера, в надежде увидеть, как с ним можно расправиться, воспользовавшись беспомощным положением. Недооценивать измененного, стоящего почти на пороге превращения в элиту, он не собирался, поэтому хотел действовать наверняка.

Снегирю не было видно, что происходит с той стороны, где сейчас находился его друг. Рубер бесновался, продвигаясь в его сторону — это был единственный путь, куда он вообще мог двигаться. Вот только со стороны Снегиря было прекрасно видно, что руберу удается расширять своеобразные ячейки в словившей его сети. Тварь, обладающая зачатками интеллекта, очень быстро поняла этот принцип, и теперь ее движения приняли целенаправленное направление. Рубер больше не пытался вырваться, он пытался максимально расширить ячейки, чтобы суметь повернуться в нужную ему сторону. Снегирь прекрасно понимал, что, если ему удастся это сделать, то до полной свободы останется совсем немного. А еще он понимал, что Груберу с его места подобные подробности не видны. Рубер дернулся особенно сильно. Заскрипели потолочные перекрытия, из коробов которых и вывалились эти прочнейшие трубки, и измененный сумел вывернуть подобие плеча, из которого торчало множество шипов, в сторону и встать полубоком, развернувшись к Груберу и бежавшему в это время по проходу Санычу.

— Берегись! — заорал Снегирь, предупреждая Грубера об сменившейся обстановке, поднял свое ружье и выстрелил. Рубер только громче заурчал, тряхнул головой, и Снегирь увидел, как на пол посыпалась картечь, не причинившая измененному никакого вреда. — Твою мать, — отбросив в сторону бесполезный в данном случае ствол, Снегирь обернулся и бросился к тому столу, за которым не так давно спал. Насколько он помнил, рядом со столом на полу валялась вывороченная не слишком понятно откуда арматура.

Грубер видел, что измененный изменил положение тела, он слышал выстрел Снегиря, и только выругался сквозь зубы, когда увидел, как от толстых защитных пластин, покрывающих тело и голову твари, отлетают горошины картечи. Вот чего он совсем не ожидал, так это того, что рубер сумеет изогнуться совершенно немыслимым образом, и сделает бросок в сторону тоненько завывающего, бегущего к кажущейся такой близкой свободе, которая там — за дверью выхода.

Грубер впервые смог со стороны оценить размеры пасти рубера. Кроме множества зубов, расположенных в несколько рядов, она могла распахиваться, практически располовинивая уродливую голову на части. Грубер успел даже скинуть автомат, когда рубер сделал свой стремительный бросок и обе половины его раковины-головы сомкнулись на шее Саныча, захватив гладкую как биллиардный шар башку новичка. Пуля, выпущенная из автомата, ушла над рубером, послышался омерзительный треск, булькающий звук, и тело Саныча упало на пол, нелепо дергая конечностями. Головы у этого тела не было, а из обрубка шеи толчками вытекала кровь.

— Ах ты, сука, — Грубер отскочил в сторону, потому что по его прикидкам, если рубер сумел достать Саныча, то вполне может добраться и до него. Тварь выпрямилась, сделал глотательное движение и довольно заурчала. Но практически сразу же повернулась в сторону пятившегося рейдера. Грубер приготовился к тому, что рубер повторит бросок, но тут раздался крик с противоположной стороны, и тело рубера заметно содрогнулось. Заурчав, точнее, заверещав, рубер сильно прогнулся, а затем резко, насколько ему позволяла ловушка из трубок и проводов, развернулся в сторону новой опасности.

Когда рубер повернулся к нему спиной, Грубер увидел в этом знак. Особенно красноречиво намекал на то, что это именно знак свыше, кусок металлической арматуры, торчащей в спине измененного, аккурат в небольшом зазоре между пластинами, который образовался как раз в тот момент, когда рубер распахнул пасть, намереваясь напасть на Грубера. Он оказался возле открывшейся твари в два прыжка. Рубер напрягся и сильно дернулся и арматурина, вырвавшаяся из страшной раны на спине, полетела в сторону. Грубер пригнулся, пропуская это своеобразное копье над собой, и без размаха всадил пугио в споровый мешок, оказавшийся как раз перед его глазами.

Рубер забился в своих путах, и Грубер отлетел в сторону, не удержавшись на ногах. С минуту рубер трепыхался, а затем замер и обвис на удерживающих его трубках.

— Знаешь, это выглядит пугающе, но в то же время омерзительно притягающе, — произнес Снегирь, подходя к другу и садясь рядом с ним на пол. Сделав глоток живчика из фляжки, он протянул ее Груберу. — Надо спораны собрать и валить отсюда, пока его гибель не перестала быть неожиданностью для шоблы попроще.

— Собирай, я этих пока в одну кучу соберу. И знаешь, хоть и нельзя так говорить, но, если бы не этот кретин лысый мы бы справились гораздо прощу и быстрее. Да и он остался бы жив.

Снегирь просто кивнул, поднялся, забрал фляжку и пошел к стоящему руберу. Работать вот так из такого положения было неудобно, к тому же он несознательно постоянно ожидал, что еще чуть-чуть и тело монстра дернется и он оживет, сжирая одного симпатичного Снегиря. Но горстка споранов росла, начал попадаться горох, рубер оживать не спешил, и было слышно, как Грубер командует горсткой людей, стоящих с сходящих с ума от ужаса, за неплотно прикрытой дверью. Он успел ссыпать горсть споранов и довольно большую кучку гороха в свой мешочек, заменяющий ему кошель, и сунуть его за пазуху, когда дверь открылась и в комнату начали заходить люди.