— Знаешь, почему ты здесь? — спросила Тупи.

— Наверное, чтобы ты могла посмотреть на меня, госпожа? — предположил Кай.

— Не льсти себе, — повысила голос Тупи. — Да, я хотела тебя увидеть, но мое любопытство уже удовлетворено. Ты знаешь, что несколько месяцев назад у нас вновь появился смотритель?

— Да, слышал об этом, — напряг скулы охотник.

— Так вот… — Тупи продолжала говорить медленно, и стоявшие перед Каем арува слушали ее так же, как слушал он. Разве только Арш шевелил губами и морщился. — Так вот. Смотрителем стал обычный механик из цеха оружейников. Почти старик, никому особо не известный мастер. Неожиданно в его теле явил себя смотритель самой Пустоты, чье имя… я стараюсь не называть. К счастью, мы не были свидетелем этого явления. Но мы готовы были возрадоваться его приходу, потому что обычно это означало окончание Пагубы.

— Следует признать, госпожа, что эта Пагуба необычна, — заметил Кай. — Слишком затянулась. Вот, может быть, следующая…

— Не перебивай меня! — зло оборвала охотника Тупи, и Кай явственно разглядел и хитрую усмешку на лице Этри, и пот на лбу Мелита. Арш продолжал корчить гримасы. Он словно не слышал Тупи. Тарп был неподвижен.

— Не перебивай меня, — чуть тише повторила Тупи. — И запомни, я говорю с тобой еще и потому, что хотя бы по крови ты наследник дома ураев Харкиса. Пусть его уже и нет больше. Да. Тебе повезло. Но всякому везению приходит конец. Надеюсь, что конец твоего везения пока еще далек. Так вот, новый смотритель Хилана, которому предстояло стать смотрителем всего Текана, не стал дожидаться окончания Пагубы. Он сразу же набрал послушников среди подмастерьев разных цехов. Даже дал команду сколотить новую дробилку. Никого, однако, не распял на ней. Разве только истязал послушников. Но не на дробилке. Заставлял их собирать снег и заполнять им двор смотрительного дома. Почему-то не выходил в город… Не знаешь почему?

— Не знаю, госпожа, — произнес Кай.

— А знаешь ли ты, что неделю назад один из ловчих Тарпа проник в смотрительную и увидел нечто ужасное? Смотритель и не мог выйти. Он повелел приковать себя к стене под сводами нижнего зала!

— Я слушаю, госпожа, — сказал Кай.

— А знаешь ли ты, что, когда он уже был в оковах, его телом завладел посланник самой Пустоты? — спросила Тупи. — И он явился в тот час, когда в нижнем зале оказался ловчий. Знаешь ли ты, что посланник самой Пустоты говорил с ним о тебе?

— Нет, — твердо сказал Кай.

— Может быть, — согласилась Тупи. — Но он и в самом деле говорил с ним о тебе. Признаюсь, я была удивлена. Я уж думала, что Пустота забыла о твоем существовании. Правда, Мелит разуверил меня. Он рассказал о твоих подвигах в окрестностях Хурная и о том, как тебя оставили в покое по велению этого ужасного Хартаги. Только поэтому тебя пригласили во дворец, а не привели сюда, хотя признаюсь, из пределов Хилана тебя не выпустили бы без встречи со мной в любом случае. Но не потому, что ты, по некоторым слухам, не только кровно урожденный правитель клана Зрячих, но и сын Сакува и Эшар.

Кай поднял голову и пристально посмотрел на Тупи. Теперь она говорила спокойно, но переводила дыхание чуть ли не после каждого слова.

— Тамаш, — Тупи все-таки произнесла имя посланника Пустоты, — приказал через ловчего, чтобы тебе не чинили препятствий, но девку, которая таскается за тобой, убили!

Каттими прижалась к плечу Кая. Ловчие, которые стояли за колоннами, заскрипели арбалетами. Кай стоял недвижимо.

— И мы бы сделали это сразу, — продолжила Тупи. — И может быть, еще сделаем. Тем более что по всему выходит, что ты служишь Пустоте…

— Нет, — воскликнул Кай.

— Ты можешь служить и не зная этого, — подняла брови Тупи. — Но Хурная нет. Кеты нет. Ламен и Туварса разорены. Ак мертв. Намеша мертва. Гиена пока жива, но осаждена тати. Сакхар уничтожен. Поэтому мы подождем.

— Зена жива, — проговорил Кай.

— Естественно, — заметила Тупи, словно и не слышала слов Кая, — ты можешь сказать о том, что Харкис уничтожен ишей. И еще раньше одним из правителей Текана уничтожен Араи. Город твоего мифического отца и город твоей мифической матери. Впрочем, Харкис в любом случае твой родной город. Был им. Теперь нет даже его развалин. Ловчие донесли, что на том месте, где он стоял, образовалась пропасть, заполненная вонючей водой. Там нельзя находиться. В округе дохнут животные. Если попытаться развести костер, среди ясного неба гремит гром и людей разрывает на куски. И это сделал не иша. Уничтожаются все города всех кланов, и живые, и мертвые, поэтому я уже не думаю, что Пагуба — месть за Харкис и Араи. Скорее всего, Пустота подобна зверю, который не перестанет рвать мясо, пока не насытится. Нас всех ждет одно и то же.

— Я чувствую мудрость в каждом твоем слове, госпожа, — проговорил Кай и упрямо повторил: — Но Зена жива.

— Пока да, — ответила Тупи. — И мы тоже пока живы. И хотим сохранить наш город и наш народ. Поэтому мы поступим вот как. Ты всегда выпутывался из всяких историй. Попробуй выпутаться и на этот раз. Мы не будем убивать твою девку. Пока не будем. Но мы закроем ее на самые прочные замки. А ты помоги моему городу. Она ведь прекрасна? Прекрасна. Я вижу. Глупо было бы отрицать. Этри зубами скрипела, когда рассказывала мне о ней. Ты ведь не сбежишь без нее?

— Не сбегу, — покачал головой Кай. — Но говорю тебе «нет», госпожа.

— Нет? — удивилась Тупи. — Ты думаешь, что твое «нет» что-то значит?

— Нет, — повторил Кай. — Но мое «нет» не касается судьбы Хилана, пусть я никогда ничего хорошего не видел от этого города. Мое «нет» относится к Каттими. Не забирай ее от меня.

— Почему? — не поняла Тупи. — Ты не веришь мне?

— Я не верю почти никому, — признался Кай. — И разве вера теперь нужна Хилану? Хилану нужна помощь. Ну так и мне нужна помощь. Каттими помогает мне. К тому же если ты не хочешь склонить голову перед Тамашем в большом, почему ты уступаешь ему в малом? Разве не он хочет уничтожить Хилан? Или беда настигла остальные города не по его воле, коль скоро ты называешь его посланником Пустоты? Если моя Каттими заслуживает смерти, значит, смерти заслуживает и весь Хилан, потому что такова воля Тамаша или воля тех, кто правит Тамашем. Если Хилан не заслуживает гибели, то и Каттими не заслуживает смерти. Вместе с нею я постараюсь все сделать, что могу, для Хилана. Ведь я пришел к тебе по своей воле. Или ты думаешь, что я не смог бы выбраться из города вместо встречи с тобой?

— Если я не склоняю голову перед Тамашем, тогда я могу пойти и против его слов, касающихся тебя, — заметила Тупи.

— Да, — кивнул Кай. — Но тогда к чему был бы этот разговор? Я всего лишь человек, госпожа. Да, я считаю своими родителями Сакува и Эшар. Но родила меня дочь урая Сакува, и я не знаю, что движет той силой, которую все мы называем Пустотой. Это загадка для меня. Может быть, кто-то более мудрый знает больше. Но я уверен, что поиски виноватых в грядущей резне среди ее будущих жертв бессмысленны. Виноваты те, которые убивают.

— Ты хочешь сказать, что слуги Пустоты и есть сама Пустота? — рассмеялась Тупи.

— Я не знаю, — пожал плечами Кай. — Но я никогда не встречал просто Пустоту, а с ее слугами сталкиваться приходилось. Разве только Кету уничтожила сама Пустота, да и то я был в ней незадолго до того ужаса, в хранилищах под замком были видны трещины. Для того чтобы убивать, необязательно направлять в сердце клинок, иногда достаточно колдовства. Да, в Текане магия не в почете, но кто сказал, что ею не владеет кто-то из слуг Пустоты?

— А ты владеешь магией? — подняла руку Тупи. — Я спрашиваю не просто так. Это многое бы объяснило.

— Нет, — покачал головой Кай. — Почти нет. Я не могу колдовать. Но я чувствую. Чувствую, когда колдует кто-то другой.

— И что же ты чувствуешь? — сузила взгляд Тупи.

— Хилан весь опутан магией. Я не могу ее объяснить, но он весь словно в паутине. Еще утром я не чувствовал этого, жажда меня мучила, но теперь чувствую явно. И еще какая-то магия здесь, близко… — Кай закрыл глаза. — Нет. Не могу разобрать. Сдается мне, что все, кто пришел поглазеть на меня, обвешаны оберегами.